Ганнибал Лектер против... (часть III)

Рецензия на фильм "Ганнибал" Ридли Скотта

"Как говорила моя мама, всегда нужно попробовать что-то новое...".

Ганнибал Лектер.

Харрис начал писать свой роман "Ганнибал" после выхода фильма "Молчание Ягнят". А что бывает, когда выходу новой книги серии предшествует коммерческий успех предыдущей экранизации? Правильно: работа, нацеленная на финансовую выгоду. Но не в этот раз.

В наши дни (да и не в наши тоже) очень сложно жить, не обращая внимания на чужие мнения и оценки. И если мы еще можем махнуть рукой на мнения своих друзей и не знакомых нам людей на просторах интернета, то мнения "авторитетов", в первую очередь, мнение "народа", не дает нам спокойно подойти к произведению искусства. Мы говорим здесь о книгах и кино. И, как часто бывает, что мы думаем, сами того не хотя: "Ах, у этого фильма такая низкая средняя оценка, стоит ли его смотреть...", или, вот: "У этой книги так мало отзывов, а стоит ли ее читать...". Мнение "большинства" - очень опасная мифологема. Толпа эфемерна. Дикенз писал, что он вообще не понимает, откуда, черт возьми, она берется, по каким правилам движется и куда стремится. Так стоит ли полагаться на мнение этой зыбкой, пластилиновой субстанции? Чтобы жить самостоятельно и иметь свое собственное мнение, мне кажется, что нет.

Обложка первого издания

В сегодняшней общей демифологизации реальности житель мегаполиса как никогда прежде подвержен различным заблуждениям, навязываниям со стороны чужих мнений, доктрин, законов. Одни мифы исчезают, им на очередь приходят другие. Siс transit gloria mundi...
Отчего случается, что простого человека постоянно пичкают новыми дозами мифов и легенд?
Это происходит, прежде всего, из-за того, что само пространство человека, само общество, в котором он живет в глубине своей - мифологично. В самом деле - нет ничего более странного, чем пресловутое человеческое общество: "общественное мнение", "обществу это вредно", "это будет на пользу обществу", "законы общества", - все это настолько эфемерные высказывания, что диву даешься, как человек может в это верить.
Кто-то скажет: "Но человеку необходим миф, - ему нужна эта сладкая ложь, в которую он хочет верить". Согласимся. Но, почему, снова зададимся вопросом, - почему человек хочет, чтобы его обманывали. Здесь надо остановится и подумать: а что такое, собственно, ложь?
"Ложь, не трогая цветка, дает вкусить самые роскошные плоды" - это Даниэль Каспар фон Лоэнштайн, немецкий писатель и поэт. Ложь дает человеку невообразимое поле для фантазии и для жизни в ней. Ложь способна существовать лишь там, где Правда нелегитимна и выдумана "общественным мнением".
Поэтому человек во все времена будет стремится ко "Лжи" - к далекой Истине, которая и выражена как раз-таки в Мифе.
И нечего удивляться, когда даже современная постмодернистская литература создает мифологических персонажей, таких, как наш герой - доктор Ганнибал Лектер.

Конечно, говоря "персонаж мифологический", надо иметь ввиду не героя, подобного Гераклу или Тесею. Миф - это прежде всего выражение некоей неартикуллированной мудрости, пережитой в опыте в определенной вербальной ситуации. "Понять" миф невозможно, так как он противостоит универсальному интеллекту. Миф - вещь очень интимная, так как затрагивает внутренние, сокрытые качества субъекта, о которых он не ведает, но которые могут стать предметом его мысли, выраженной в его чистой интуиции. Миф обращается к нашей душе и ему, собственно, наплевать, кто мы и где мы живем. Эзотерики скажут, что, дескать, мало у кого сейчас есть душа. Согласимся. Но ведь и мало кто задумывается сейчас о своей душе и мало кого затрагивают вообще подобные темы. Сложно думать о том, чего нет.
И легендарный сыщик Шерлок Холмс, и капитан Немо, и доблестный рыцарь Тиль Уленшпигель, и, тем более, сам Ганнибал Лектер для нас, людей нового времени, ничем не хуже, и даже лучше, персонажей греческих мифов.
И даже наша, современная литература, литература научно ориентированная, все равно будет плодить все новых и новых героев, таких как доктор Лектер, ибо не наукой объясняется этот мир, но мифом.

Ридли Скотт

Поэтому смешно и жалко смотреть на тех бездарных критиков, которые пытаются нарисовать психологический портрет Ганнибала Лектера. У Лектера нет никакого психологического портрета, потому что сама психология для Лектера, это, как сказал Барни, - не наука. Это забавно, ведь ψυχή - значит "душа". Однако как далеко психология находится от объяснения нашей души. Персонажа мифа невозможно классифицировать или типировать, это бессмысленный труд профанов.

Понял ли это Ридли Скотт, снявший экранизацию романа Харриса с одноименным названием "Ганнибал"? Давайте посмотрим.
Нас не должны интересовать заслуги Скотта перед американским и мировым кинематографом, и что он там, вообще, снял.
Ганнибал Лектер в фильме Скотта появляется через добрых полчаса после начала фильма (если не считать пленок с ним в кадре и размытых воспоминаний Вёрджера). Это делает честь Ридли, в отличии от фильма "Красный Дракон", где Хопкинс буквально с первых кадров вытанцовывает во фраке перед своими гостями. Фильм Скотта начинается с довольно мрачной сцены, где в кадре сидят Вёрджер, Дёмлинг и Барни. Нам показывают страшное лицо Мейсона Вёрджера, давая понять: фильм будет жестоким. И нам это нравится.
Как и в "Молчании ягнят", в "Ганнибале" нас, в первую очередь, интересует главная героиня - агент ФБР Клариса Старлинг. К сожалению, Джоди Фостер отказалась от роли в фильме, и эта роль досталась Джулианне Мур. Похожа ли Мур на харрисовскую Старлинг? Бесспорно. Однако эта схожесть, и вот это уж точно к сожалению, - лишь внешняя. Когда мы смотрим на игру Мур мы видим действительно "деревенщину" Старлинг, но лишенной при этом и "толики вкуса", и какой-либо эмоциональности, и, главное, - женственности. А ведь именно женственность, - женственность пронизывает собой всю харрисовскую трагедию. Мур играет как робот. Я хорошо представляю ее в роли "солдата Джейн" из будущего фильма Ридли Скотта, где, собственно, Джейн сыграла тоже Мур, правда, Деми. Джулианна же лишена всех тех качеств, которые придают харизму характеру Старлинг. И это и выражается в фильме Скотта, и, особенно, в его концовке. И Джулианна Мур подходит идеально для этого фильма с таким режиссерским посылом и концовкой картины. Поэтому все упреки в ее адрес - бессмысленны: она, как и Эдвард Нортон из "Красного Дракона" играют так, как и должны играть в фильмах, лишенных книжной трагедии и интриги.

Джулианна Мур

Снимая пелену женственности со Старлинг, Скотт снимает всю проблему, всю мифологическую напряженность между Старлинг и Лектером. Подход Скотта к экранизации "Ганнибала" - это подход психиатра к своему пациенту: врач копается в мозгу больного, находит там скрытые страхи и желания и "вылечивает" их. Скотт копался в умах своих зрителей уже ни одно десятилетие прежде чем снять "Ганнибала", и понял, чего хочет зритель, каковы его желания и запросы. И Скотт дает их зрителю. И зритель доволен. Для Ридли Скотта фильм - это именно сеанс у психиатра. Но "Лектер не считает психологию наукой", - говорит Барни. "А во что верит Лектер?" - задают ему вопрос. "Лектер верит в хаос".
Типы, классы, иерархия - чужды Лектеру, для него это лишь пятна на экране в кинотеатре Жизни.
Именно после "Ганнибала" Ридли Скотта "начинающие психологи" начали давать портреты Лектеру, Старлинг, да и вообще кому угодно, вдохновленные кинокартиной Скотта. Фильм Скотта - выдирание зрителя из пространства Мифа, объяснение его желаний лишь бульканьем мозговой жидкости в его черепе.
Сценаристы фильма очень виртуозно перекроили сюжет книги. Никакой торопливости, никаких недоговорок, никаких упущенных сюжетных элементов - все очень гармонично списывается в два кинематографических часа. Да, действительно, вырезаны некоторые интересные персонажи (в первую очередь, конечно, Марго Вёрджер), но для основной линии фильма это не критично, поэтому даже не стоит обращать на это внимание.
Пробежимся по персонажам. (Ну будем долго на них останавливаться, они не так уж и интересны).
Сначала о Барни. Перед нами тот самый добродушный негр из "Молчания ягнят". Честно говоря, после этих двух фильмов образ Фрэнки Фэйзона, актера, сыгравшего Барни в "Молчании ягнят" и "Ганнибале", прочно засел в моей памяти. Ничто в книгах Харриса не указывает на то, что Барни - чернокожий. Однако то, что делает Фэйзон, заставляет поверить в это. Барни отличается огромными размерами и очень живым умом. Фэйзон идеально воплотил это в жизнь. Очень жаль, что Скотт именно в таком ключе развернул диалог между Барни и Вёрждером: чрезвычайно интересно было бы посмотреть на харрисовский диалог между Корделлом и Барни, когда Барни замечает, что Корделл Дёмлинг- единственный из посетителей Лектера, кто расплакался перед ним.
Собственно, Вёрджер. Еще одно лицо, которое при всем желании вряд ли можно забыть после идеального грима, наложенного на Гэри Олдмена. Последний, как известно, мастер перевоплощений. Тут он перевоплотился до неузнаваемости. Вёрджер, бесспорно, сволочь. Но здесь его даже немного жалко. В книге это, конечно же, просто исчадие ада.
Больше ярких персонажей в фильме нет.

Гэри Олдман. Узнали?

А как же Пацци и Крендлер? Ну Пацци неплох, как и весь эпизод в Италии. Очень приятно было увидеть как его вешает Лектер. Ридли даже не побоялся снять, как кишки Пацци падают на мостовую.
Пол Крендлер - самый неудачный персонаж экранизации. Когда Ханс Циммер, композитор фильма, написал музыку для "Ганнибала", он сказал: "Это романтическая история любви и комедия". И он был во многом прав, смотря на игру Рэя Лиотта. С выражением лица Лиотта, с его мимикой, ему действительно под стать играть в комедийных семейных сериалах.

"Ганнибал" - по степени напряжения, по увлекательности сюжета, по разноплановости мест и по элегантности подачи материала - так и хочется назвать лучшей книгой Томаса Харриса.
Но главное, главное, что есть в книге, но нет, к сожалению в фильме, - это окончательный, законченный образ мифологического героя Ганнибала Лектера.

Бесподобная эстетика

То пространство, где обитает читатель книг Харриса, - это пространство нашей реальности. Той реальности, где мы собираем еду на работу, той реальности, когда нам приходит повестка из милиции, той реальности, когда мы сидим в туалете, и ждем, пока из соседней кабинке уйдет мешающий нам сосредоточиться мерзавец. Это пространство "здесь и сейчас", бытовуха, иными словами. И в этой бытовухе обитает также и Клариса Старлинг.
Читателю и зрителю безусловно ближе она, нежели Лектер (хотя кто откажет себе в удовольствии сравнить себя с Лектером, кто останется равнодушным перед его вкусом? Автор этих строк перепробовал десятки видов паштетов, после того, как Лектер с присущей ему деликатностью рассказал, как он съел печень одного любопытствующего с зеленым горошком и запил прекрасным Кьянти...). Старлинг соприкасается с мифом, а Лектер, словно мифический Эрос заигрывает с Кларисой как с древнегреческой девушкой. И в конце-концов и Старлинг полностью попадает в иллюзию Мифа. Попадает, как ей и положено туда попадать - через сон.
Лектер на руках выносит ее спящей из "Мускусной Крысы". С этого момента наша реальность кончается, - начинается Миф. Поэтому можно не сомневаться в правдивости клятвенных убеждений старины Томаццо о том, что Лектер покинул амбар с прекрасной дамой на руках, восседая на спинах диких животных.

Те жалкие спецэффекты, используемые Скоттом в экранизации мифа не заслуживают никаких комментариев. Есть только один режиссер, которому под силу было бы снять сцену, в которой Старлинг спускается в столовую к Лектеру, где наш гурман готовит трапезу для Старлинг и Крендлера: Дэвид Линч.
Пространство мифа всегда рисуется в ярких красках. Особенно пространство мифа Лектера. Кто-то может сравнить Ганнибала с богом Смерти Аидом, но это сравнение нелепо. Все боги убивают. Лектер - герой безумный, если бы он и был персонажем греческого мифа, то его богом был, безусловно, Дионис, - бог безумия, бог виноделия, бог безудержного веселья. Линч, сомнений нет, снял бы эту сцену в любимых цветах Диониса, в ярко-красных тонах.
Ярко красный пол, ярко-красные шторы и абажур. Ярко красное платье Старлинг. Ярко-красный галстук Лектера. Ярко-красные мозги Крендлера...
Старлинг спускается по лестнице в грот абсолютного безумия Лектера.

"Меня называли  безумным, но вопрос ещё далеко не решён, не есть ли безумие высший разум, и не проистекает ли многое из того, что славно, и всё, что глубоко, из болезненного состояния мысли, из особых настроений ума, вознёсшегося ценой утраты разумности. Тем, кто видит сны наяву, открыто многое, что ускользает от тех, кто грезит лишь ночью во сне". Это Эдгар Алан По, еще один американских писатель и безусловный мифотворец.

"Надо иметь железное тело и стальные нервы, чтобы идти в безумие", - а это уже Жан Лакан. 

Страшно ли там, в лабиринте безумия? Давайте посмотрим. 

Пространство безумия Лектера - это скрытая сторона нашей реальности, это амальгама зеркала, с помощью которого это зеркало-то и может отражать.
В последней книге Томаса Харриса дано окончательное описание Лектера, начавшегося с двойника Уилла Грэмма, скрытого молчаливого центра Старлинг и мифологического персонажа, полностью воплотившегося как "вещь в себе" в последних главах книги.
В первой книге про Лектера, "Красный Дракон", доктор представляет из себя скрытого темного двойника Уилла Грэма. Не лишним будет вспомнить сюжет книги, раз мы взялись за окончательное описание этого мифологического персонажа.

Уилл

Центральным местом во всем фильме является сцена, развернувшаяся в камере Лектера, когда Грэм пришел просить у того помощи в расследовании дела о другом серийном убийце. В результате, Грэм сломя голову рванул из камеры Лектера, выбежал на улицу и у него закружилась голова от потрясения. Что он увидел в камере Ганнибала? Он увидел в глазах Лектера не свое отражение, а темную амальгаму на обратной стороне зеркала, благодаря которой, он, Уильям Грэм, и воспринимает окружающий его мир как некую неподлинность, иллюзию, как какое-то американское шоу. Грэм воспринимает мир глазами Лектера, глазами своего темного двойника, которому нравится убивать, потому что убийство для него, - это вовсе не зло. Но Грэм боится этого и он бежит от него. Как часто люди убегают сами от себя. Они хотят быть кем угодно, но не самими собой. Старик Хайдеггер заметил: "Здесь каждый кто-то, но никто - он сам"...
Пытаясь найти различия между собой и Лектером, объяснить как ему удалось поймать доктора,  Грэм приводит неубедительные доводы, он говорит шаблонно, снова убегая от своего я. Теперь сам Грэм похож на отражение Лектера, будто бы копия от него, стремящаяся стать своим оригиналом, обрести собственное бытие. В нашу эпоху постмодерна, люди, все чаще представляющие из себя ходячие симулякры, пытаются, прыгая с ноги на ногу, станцевать свой собственный танец на сцене театра Жизни. Получается неубедительно.
Уилл Грэм похож на Джона Ди, персонажа "Ангела западного крыла" Густава Майринка, возвратившегося после пьянки домой и начавшего избивать плетью свое собственное отражение в зеркале, в надежде, что отражение от боли сделает то, чего Ди не делал. У Джона не получилось. Но Джон не стал превращаться, заменяться своим отражением.
Избивая Лектера, Грэм видит, что и он не делает ничего, что выдало бы из себя другое лицо, отличное от Уилла. Вглядываясь в безумные темные карие глаза Лектера, Уилл видит - нет! - не смерть (как хотели бы блеснуть пером многие дилетанты), не какой-то там страх или яростную ненависть - Грэм видит в глазах Лектера ужас, от встречи со своим подлинным скрытым Я. Уилл так и не найдет покоя до конца своей жизни.

Во второй книге, Харрис ввел в свою трагедию нового персонажа, на этот раз, женского пола.
И нам рисуется женский полюс, скрытый в Лектере.
На протяжении всей третей книги читатель может обнаружить весьма любопытные психологические замечания по тому или иному персонажу. Особое внимание стоит обратить на размышления Корделла Дёмлинга об отношениях Старлинг и Лектера. Дёмлинг объясняет, как это и положено психиатру, с чисто позитивистской точки зрения влияние и влечение Ганнибала к Кларисе. При желании читатель может сам открыть книгу и прочитать эти замечания, описывать которых здесь, значит не уважать читателя. Смысл имеет то, как ловко Харрис словами Барни размазал по земле Корделла Дёмлинга со всеми его "психологическими выводами". Напомним, Барни сказал: "Вы единственный, кто расплакался перед Лектером". Корделл, конечно, это отрицал.

В "Молчании ягнят" все великое делание опять разворачивается в камере Лектера. Там и прослеживается намек на то, что развернется в третьей книге, и закончится в ее конце.
В той скрытой в Грэме индивидуальности, которая и отражается в Лектере как в существе вне-реальном, мифическом, есть и женская сторона. И эта женская сторона показалась Харрису гораздо интереснее полюса мужского. Потому что в женщине наиболее явно и наглядно отражается наш мир, наше общество, с его веяниями, модой, мнениями и культурой. Поэтому писатель и избрал Старлинг в спутницы Лектера и развернул между ними то, за что книги Харриса ценят и любители "ужастиков", и "любовных темных историй", и мы, люди, которые любят копаться в скрытых субстанциях, везде пытаясь найти тайное объяснение интуиции автора, о которой сам автор не имеет ни малейшего представления.
Женский аспект "темного двойника" нагляднее (чтобы не говорить "больше") связан с аспектом смерти, нежели мужской. Мы можем в одном согласится с Дёмлингом - это именно Лектера влечет к Старлинг, а не наоборот. (Старлинг влекло к Лектеру, как мы это помним, в "Молчании ягнят", как к "тихой гавани", где время остановлено, а ягнята молчат). В Старлинг Лектер видит сам себя, точнее свою женскую сторону, как уже было сказано, связанной со смертью. Так уж получилось, что скважина, бездна в которой отражается смерть непосредственно связана с женским началом. Именно с этим началом и связывает себя Лектер, впуская Старлинг в пространство своего мифа. Любовь между Кларисой и Ганнибалом - красивая сказка. Впрочем, все здесь уже сказка и миф. У читателя перехватывает дыхание, когда Лектер режет мозг Крендлеру, а потом готовит его. Никакой жалости, никакой тошноты не должно возникнуть у человека, идущего прямиком в безумное логово доктора Лектера. "Это всё - только иллюзия".

Смерть, безумие, "темный двойник" в человеческом существе и роль женщины во всем этом, - вот те проблемы, которые поднимает в своем творчестве Томас Харрис. Красиво написанный сюжет, детальные характеры персонажей, авторский журналистский криминалогический стиль, острая психологическая игра между героями - все это лишь маскировка проблемы, для тех, кто хочет просто почитать великолепный триллер.

Ганнибал Лектер занимает почетное место в современной мифологической литературе и кинематографе. Герой, созданный воображением Харриса обращен к нам, к скрытой в нас темной субстанции, которую некоторые называют душой. Харрис проливает черный свет на нашу душу, оголяя ее на время чтения. Свет, который исходит от Ганнибала Лектера, никогда не угаснет, не растворится и не поглотится, ибо он не зависит ни от времени, ни от окружающей среды, ни от экзистенциальных условий.
Ганнибал Лектер вечен, вечен как персонаж мифологический, и он будет вечно освещать наши души своим темным сиянием и только наш темный двойник будет отражаться в темных глазах доктора Ганнибала Лектера.