Рецензия на фильм "Пёс-призрак: Путь самурая" Джима Джармуша

При всем желании я вспомню еще пару-тройку фамилий, если вы спросите, скольких я знаю американцев, столь же остроумно и элегантно высмеивающих американскую культуру, как это делает Джим Джармуш.
Однажды я пошел с Роберто Бениньи в рабочую столовую в Риме. Там стояли длинные столы, где все сидели вместе. Мы обедали с этими людьми в голубых комбинезонах. Роберто говорил с ними о Данте, Ариосто и итальянских поэтах XV века. Теперь поезжайте в долбаный Вайоминг, отправляйтесь в бар и произнесите слово «поэзия» - вам тут же засунут в задницу пушку.

После развала Советского Союза в нашу страну хлынул поток американской кинопродукции, на скорую руку переводимую на великорусский шустрыми переводчиками с заложенными носами. По словам Эльдара Рязанова "...в основном это было сплошное говно". Согласимся с великим режиссером: в нашей памяти хорошо отпечатались фильмы о помидорах-убийцах, бесчисленных зомби, стивенах сигалах, ковбоях и монстрах. Российский зритель воспринял новое для него кино с воодушевлением: наконец настоящая американская культура стала доступна и русским людям! Нетрудно догадаться, как бы прокомментировал Джармуш подобное восхищение российского обывателя.

Джим Джармуш

В детстве мать привозила меня в кинотеатр, где показывали «Слизь», «Атаку гигантского краба-монстра» и «Тварь из Черной лагуны». Мне эти фильмы очень нравились. В 17 лет я уехал из Огайо, оказался в Нью-Йорке и обнаружил, что не во всех фильмах присутствуют гигантские крабы-монстры. Это стало для меня настоящим откровением.
После этого Джармуш улетает в Париж и находится там примерно год. Французское кино буквально сносит голову молодому Джиму и по возвращению на родину он отправляется работать ассистентом у известного режиссера Николаса Рэя.
Острый ум, тонкое чувство юмора и презрение к американской массовой культуре куют из Джармуша темного гения американского независимого кино: удивительно, но Джармуш, высмеивая американскую культуру, во многом предвосхищает вектор развития голливудского кинематографа.
Так, фильм "Ghost Dog: The Way of the Samurai" предвосхитил небывалый интерес к японской культуре, возникший через несколько лет после выхода фильма в прокат.
Сейчас "Пёс-призрак" смотрится как кино, закономерно вписывающееся в постмодернистскую увлеченность американцами японской культурой. Однако здесь надо быть очень осторожным: фильм Джармуша, несмотря на его откровение ("Я всегда хотел снять японский фильм, но очевидные обстоятельства препятствуют этому") не следует путать с тарантиновскими поделками. Я не хочу, чтобы читатель подумал, что я каким-то образом критикую Тарантино, нет. Я лишь хочу указать на принципиальную разницу между режиссерами.

Фильм Джима Джармуша - олдскульное повествование о современной культуре и той заднице, в которой она оказалась. Постмодернизм в камере Джармуша оборачивается удивительным тонким инструментом, с помощью которого Джармуш показывает параллельную реальность, в которой негр-самурай, живущий на крыше с голубями, сохраняет в себе дух воина, беспрекословно служащему своему сюзерену. Тарантино, прочитав сценарий Джармуша подумал бы следующим образом: "Черт возьми, это будет круто. Негр-самурай, итальянские гангстеры, японские мотивы. Эй, а как насчет взять Харви Кейтеля и Тима Рота, а потом устроить бойню с отрубленными самурайским мечом конечностями и кучей трупов?!". Это старина Квентин. Джим идет немного другой тропой.

Весь фильм Джармуша пропитан духом старой школы. В основу сюжета легла история о том, как немолодой итальянский мафиози спас молодого чернокожего парня из тяжелой передряги, застрелив его обидчика. Через несколько лет парень приходит к своему спасителю и становится его слугой, который будет выполнять для него заказные убийства.

Любопытно, что в этом же 1999-ом году на экраны выходит культовый американский сериал "Семья Сопрано" про итальянскую же мафию. В обоих кинолентах мафия выставлена нарочито смешно, утратившая весь свой былой лоск и темную славу. Джармуш задает им тон с самого начала: достаточно вспомнить эпизод с нахальным пацаном, кидающимся из окна своей квартиры игрушками прямо в непутевых гангстеров.
Все сцены в фильме, смысл которых претендует на "дух старой школы", показаны во всей своей выродившейся "красе": до чего смешной выглядит сцена, где Луи, кряхтя, пишет записку самураю, ни черта не видя через свои очки, в то время как его напарник пытается поймать... почтового голубя (только таким способом можно связаться с загадочным чернокожим воином).

Джармуш как-то сказал про фильмы Тарантино весьма резко, и на мой взгляд, немного не справедливо: "Саундтреки Тарантино ужасны. Это началось до него: давайте, мол, купим попсовую песню во дворе и засунем ее в фильм". Именно поэтому Джим позвал для написания саундтрека к своему фильму ребят, которые по-настоящему знают что такое "дух старой школы". Wu-Tang и один из его главных участников RZA ("Риза") написал потрясающее музыкальное сопровождение к киноленте Джармуша. Уж на что я не ценитель этого направления в музыке, но даже я почувствовал "олдскульное" звучание настоящего рэпа.
Еще одно почти незаметное веяние старой школы: на протяжении всего фильма герои смотрят старые американские мультики. Здесь проявляется черный юмор Джима: вместе с мультфильмами в кадре непременно появляются и трупы.

Парень справа - француз

Замечательной особенностью фильма является то, что он притягивает своей завораживающей "старомодностью" даже тех людей, которые не замечают явные намеки режиссера на зов "old school'a". Может именно это и делает фильмы культовыми? Дерзкий вопрос. Весь само понятие "культовости" непременно связано с неким точным угадыванием духа времени с одной стороны, с другой (и именно это свойственно фильмам Джармуша) - нахождением "духовной" константы, не утратившей своей энергии даже в самые темные времена. В первом случае о фильмах говорят: "Да, этот фильм был культовым в свое время". О фильмах Джармуша стыдно было бы сказать подобным образом. Да и нужна ли такому режиссеру как Джиму подобный ореол "культовости"...

Через всю черную философскую гангстерскую трагикомедию выступает персонаж, с которым Джармуш связывает легкую надежду на сохранение "духа старой школы". Это маленькая девочка по имени Перлин ("жемчужина").
Пёс-призрак, как носитель определенной традиции, бывший на грани смерти и прошедший самоинициацию, очень осторожно, через общение и через книги передают Перлин не знание, но некий тонкий субстрат, задевающий струнки в молодой душе Перлин и настраивающий ее на определенный лад. Никакие книги и никакие учителя ничему никогда нас не "учат", они лишь могут взбудоражить наш интерес, "настроить" нашу лиру на воспроизведение мелодических композиций резонирующих с внешним миром. Но чтобы сыграть собственную музыкальную композицию, нам все равно, слыша старую мелодическую линию, надо искать нашу собственную мелодию. И не такое же задумчивое и благородное выражение лица Перлин становится и у нас, когда мы чувствуем где-то глубоко внутри себя эхо этой мелодии? Мне кажется именно это, тихое удаляющееся эхо оставляет после себя просмотр фильма Джима Джармуша.