Ни один русский писатель не приносил мне столько удовольствия при прочтении как Гоголь. Я прошу понять меня правильно, я говорю именно Удовольствие. Это довольно тонкое национальное чувство, которое Лакан, например, называет по-французски jouissance. Жюисенс. Очень красиво. Вообще-то у Лакана оно связано с оргазмом, поэтому мне оно и кажется сугубо национальным. Очевидно, что русский кончает не как француз. А француз не как японец. Это стало уже давно поводом для пошлых анекдотов. И вот то, что мы читаем у Гоголя, вызывает довольно интимные чувства, связанные с сексуальностью. А как известно, чувство обостряется, когда человек себя сдерживает. Поэтому литература или, вот, музыка, может служить как некая отдушина, интеллектуальный онанизм. Говорят, Гоголь-то так и умер девственником.
Но вообще-то жюисенс у Лакана связано с удовольствием от смысла. Но это не "достоевский смысл". То есть, когда я читаю, как Ставрогин кусает за ухо губернатора, я конечно очень напряжен, но это напряжение не сексуально. Оно связано с мышлением, а не с чувством. Подумайте над этим.
Лакановский jouissance связан с чувством. При этом он фалличен. Значит, это чувство мужское. Ну по Лакану так. То есть, когда я люблю, например, бабу, то я люблю не саму бабу, а то самое жюисенс. То есть я им наслаждаюсь. Россия, это, как известно, баба та еще. Поэтому и гоголевская любовь к этой бабе, любовь такая, трубадурская. Или миннезингеровская. То есть миннезингеру баба сама по себе не нужна. Ему нужна minne. А бабу он найдет в борделе. Minne в борделе не найти, поэтому и нужна ему "прекрасная дама". Упасите меня только от геополитических похотливых аналогий.
Но к концу своей жизни старый жид Лакан понял, что есть-таки и женское, "очень специфическое" жюисенс. У женщин как всегда "все иначе". Женщины жюисенс не понимают, они его чувствуют, переживают, но ничего о нем не знают. Как будто мужики, что до Лакана, что после него понимали жюисенс! Чтобы окончательно не запутаться с этим "багажом наслаждения", старый еврей ввел математические термины. Jφ - это мужской, фаллический жюисенс, а JA - женский, жюисенс Другого. К сожалению, Лакану не хватило жизни, чтобы решить уравнение с тремя неизвестными: мужским жюисенс, женским жюисенс и их отношением. Мне же для его решения потребовалась великая аксиома русского философа Эскобара. Получилось Jφ = JA = HμyNja.
Поэтому Гоголь это конечно самый чувственный, самый сексуальный русский писатель. Писатель de jouissance. Конечно, наши братья могут сказать "Знову москалі нашого Гоголя відбирають!". Но их можно понять. Все-таки с нашими брятьями у нас общие сексуальные проблемы. События на Донбассе это очень хорошо иллюстрируют.
Хорошо было бы так, по-лакановски и вширь и в вглубь произвести деконструкцию такого гоголевского национального наслаждения. Но проклятая русская лень мешает мне это сделать. Поэтому ограничимся лишь этим текстом.
Весьма примечательно, что только так называемые патриоты могут испывать наслаждение от любви к "родине". Потому что нет в русском языке эквивалентов французским словам le patriotisme и la jouissance. Потому оставьте патриотам трубадурскую любовь к России, где нет места любви, в лучшем случае одно minne только. А мы возьмем себе нашу любовь, в которой есть настоящее напряжение, в которой есть полюса, в котором нету никаких ни minne, ни jouissance, ни прочего ненужного эгоизма.
Мы любим Россию по-особому, не надеюясь на взаимность. Оттого что сама Россия нас не любит. И не саму Россию мы любим, как толстую румяную бабу, которая нас может прижать своей мягкой рукой с теплой сиське, а другой по головушке погладить. Перефразируя одного очень религиозного француза: "Наша любовь к России не нуждается во взаимности, поэтому огонь нашей любви никогда не даст дыма".
Россию мы мыслим как ледяное царство, в котором огонь нашей любви не может искать взаимности. Но лед России не даст дыма от соприкосновения с нашим огнем. В России мы ищем то темное ядро, негативным полюсом которого и является русская зима. Позитивным огненным отражением этого полюса в нас самих является ее женская сущность. То есть не Россия сама по себе женственна, а в нас самих и в нашем пламени, как в пламени свечи есть темное ядро, есть наш женский полюс, как некая бездна которая и притягивается ледяной русской стерильностью.
В этом мы видим выход из русской зимы. И это не нацистская, как может показаться, гербигеровская космогония противостояния огня и льда, из которой рождается мир. Это вещь более глубокая и объяснение ее не в этом тексте. Оборотной стороной актуализации этой бездны является Смерть. Кто этого не понимает, найдет в России только свою погибель.
Комментариев нет:
Отправить комментарий