Рецензия на фильм "Плетеный человек" Робина Харди

Как далеко человек нашего столетия ушел от понимания язычества. Два тысячелетия христианской идеологии настолько поменяли склад ума европейца, что он уже не может себе помыслить ничего не-христианского. Склад ума - это вам не мировоззрение. Склад ума поменять практически невозможно, потому что он непосредственно и теснейшим образом связан с коллективным бессознательным, формирующимся столетиями.

Фильм "Плетеный человек" был снят в 1973 году. Но и тогда и сейчас, и, что уж там говорить, завтра, человек будет жить и мыслить в христианской парадигме. Не важно кто вы - атеист, агностик, мусульманин, язычник - все равно, живя в мегаполисе, получая образование и смотря телевизор, вы все равно будете воспитаны в рамках сугубо христианского мировоззрения. Конечно, под христианством надо понимать именно ту идеологию, которая формировалась веками, но фундамент ее был заложен довольно давно - в первых столетиях от Рождества Христова. И с Христом здесь вряд ли есть что-либо общего. 

Все христианство пропитывает нигде так навязчиво не встречающийся дуализм. Откуда он взялся - непонятно. Иисус ничего такого не говорил. Однако, вы, будучи атеистом, непременно поделите мир на "плюс" и "минус". Хорошее и плохое, доброе и злое, красивое и уродское (странное противопоставление, замечает Хосе Ортега-и-Гассет, ведь "красивое" - предикат эстетический, тогда как "уродское" - этический), мужское и женское, здоровое и больное... При этом мало кто может объяснить, что хорошо, а что плохо, что красиво, а что нет.  Мол, у каждого свой взгляд, "на вкус и цвет...". Справедливо. Парацельс писал: "Истина - в глазу смотрящего. Глаз видит с помощью человека, а не человек с помощью глаза". 

Христианство же непременно учит об объективной истине, которую, конечно, знают только они, что мир, это, дескать, добро, а зло - это его умаление и скатывание в небытие...

Все это чуждо "язычеству" (кстати, слово-то само - христианское). Традиционные религии народов не мыслят в дуалистических категориях. Поэтому, как сложно, должно быть, оценивать этот фильм кинокритикам и простым зрителям, мыслящим по-христиански, "хорошо-плохо".

Символ Саммерайсла

Уму непостижимо, каким образом британскому режиссеру Робину Харди удалось снять настолько "языческий" фильм. Как нам показывается в начальных титрах, Лорд и жители некоего острова Summerisle на западе Шотландии познакомили режиссерскую группу со своей религией и ритуалами и оказали всяческую помощь в снятии фильма. Существует ли такой остров на самом деле в Шотландии - вопрос не простой. Но давайте на этот раз поверим режиссеру, тем более, что сам Робин Харди носитель именно матрицы сознания язычника и "ознакомление" с кельтскими ритуалами носили характер огня, поднесенного к факелу.

Начало фильма чрезвычайно любопытно.
На остров Саммерайсл прибывает сержант Хоуи, дабы узнать о местонахождении некоей Руэн Моррисон, девочки о пропаже которой сообщалось в письме, отправленном с острова сержанту Хоуи. Саммерайсл герметичен, закрыт от остального мира, - попасть на него можно только по воздуху, при том, имея разрешение, или доплыть до него по морю.
Хоуи на берегу встречают добрые старики, как позже выяснится, завсегдатаи таверны. Уже с этих кадров видно особое расположение к пришельцу с большой земли островитян. Никто не видел никогда никакой Руэн Моррисон, однако, как сообщают "пенсионеры", женщина по фамилии Моррисон действительно живет в городке, и сержанту ничего не остается делать пойти на ее поиски.
Прежде чем перейти в ее магазинчик, давайте обратим внимание на то, насколько интересно складывается встреча полицейского-христианина и островитян-язычников. Христианин ведет себя, как это ему и подобает, чрезвычайно высокомерно и "официально". На какую помощь он рассчитывает не понятно, потому что, язычники не знают законов его мира, задавая прямой вопрос, он рассчитывает получить прямой же ответ. Однако, языческое мировоззрение считает, что кротчайший путь - это не прямая, но кривая, либо же лабиринтообразная линия. Поэтому, попадая на остров, Хоуи попадает в лабиринт, из которого, - выберется ли, - об этом узнаем в конце фильма.

В чужой монастырь со своим уставом...

Как можно было догадаться, миссис Моррисон также не знает, кто изображен на фотографии, в доказательство этого, она показывает Хоуи свою дочь. Однако дочурка говорит, что знает, где Руэн. Руэн бегает в полях и отлично проводит время. На вопрос, успеет ли она вернуться к чаю, девочка удивляется глупости Хоуи: "Зайцы не пьют чай, глупый!". Очень даже пьют! Мартовский заяц (которого, как позже заметит Лорд Саммерайсл, очень любила Руэн) вместе с Безумным Шляпником постоянно пьют чай в "Приключениях Алисы в Стране Чудес" Льюиса Кэрролла. Хоуи, как христианину, простительно такое незнание.

Сержант идет в таверну в надежде поужинать и взять комнату на ночь. В таверне его ждут неодобрительные взгляды тамошней публики, но главное - незабываемое представление:
после знакомства с хозяином таверны Макгрегором и его очаровательно дочерью Уиллоу, посетители таверны начинают петь песню и пританцовывать. Песня начинается так:
"Много было сказано о проститутках в старину, 
молодых девках и распутницах, 
но я спою о потаскухе, 
которую мы все обожаем -
*весь трактир хором: о дочери трактирщика!..."

По лбу Хоуи стекает ручеек пота. Возможно ли это?! В присутствии хозяина трактира и его дочери петь такие пошлости?! Для язычества - запросто. Дальше - больше.
Хоуи садится ужинать, и ему подают суп, картофель и бирюзового вида бобы, что вызывает его справедливое возмущение. Уиллоу охлаждает пыл сержанта: "Некоторые вещи в их естественном состоянии имеют очень яркие цвета". 
На десерт Хоуи просит яблок, которыми столь знаменит Саммерайсл, но в ответ слышит, что яблок нет, дескать, все они идут на эскпорт. Еще не хватало, чтобы христианину давали на десерт яблоко.

На сон грядущий Хоуи решает прогуляться и подышать свежим воздухом. Но не успевает он сделать и пару шагов на выходе из трактира, как замечает, что на лужайке перед оным, разбившись по парочкам, предаются эротическим утехам жители Саммерайсла. Сержант в гневе врывается обратно в трактир, расталкивает посетителей и говорит что-то задушевное на тему морали... Остывший, он поднимается наверх и расстилает постель.
Но тут начинается самое интересное.
Лорд Саммерайсл приводит молодого человека под окна комнаты Уиллоу (которая находится через стенку от комнаты Хоуи) и отдает его в ее распоряжение.
После этого слышатся охи и стоны, сопровождающиеся замечательной неофолковой музыкой (написанной специально для фильма Полом Джованни), которые долго не дают заснуть Хоуи.

Потрясающая по сексуальному напряжению сцена с Бритт Экланд

Сейчас стоит остановится и сказать пару слов о языческой эротике.
В языческих религиях генитальная девственность не ставилась ни во что. Это сейчас женщиной называют девушку, расставшуюся с девственностью. Древним народом и в голову такое бы не пришло. "Женщиной" там становились, выходя замуж или отдавая свои волосы в дар богам. И уж тем более женщинам не приходило в голову брать деньги за свои услуги. За это следовало суровой наказание вплоть до лишения жизни. Брать деньги за эротические утехи значит оскорблять богов. В фильме Лорд Саммерайсл (роль которого исполняет Кристофер Ли, и исполняет, кстати, блестяще и... бесплатно!) называет Уиллоу Афродитой, что, конечно, звучит как лесть, но нам-то ясно, жрицей кого была Уиллоу.
Христианское отвращение к языческим оргиям понятно: христианство представляет из себя жесткий патриархат, и ни в какой религии женщина не знала столько гонений, коим подвергалась в христианстве. На острове Саммерайсл царит матриархат, и к женщине там отношение, мягко говоря, иное, нежели в христианстве.

Проснувшись, сержант Хоуи держит путь к школе острова Саммерайсл. На подходе к школе он замечает любопытное действо. Мальчишки кружат хоровод вокруг высокого столба, взявшись за ленты, привязанные к его вершине. Как позже поясняет мисс Роуз, школьный учитель, столб символизирует древо-фалос (ленты очевидно символизируют семя растекающееся от его вершины).

Кто убил Лору Палмер
Руэн Моррисон?

В школе Хоуи узнает, что Руэн мертва. Интересно заметить, как именно эту мысль подала мисс Роуз. В религии острова Саммерайсл, как и в древнегреческой религии никто не знает слова "смерть". Оно попросту отсутствует в лексиконе. "Мы верим, что когда человеческая жизнь кончается, душа возвращается в деревья, воду, огонь, воздух...".

На кладбище Хоуи встречается интересная дама, кормящая грудью ребенку. А интересна она тем, что в левой руке держит куриное яйцо. Я не слышал о таких практиках, но очевидно яйцо выступает здесь как языческий символ рождения (кстати говоря крашенные пасхальные яйца имеют тот же самый символизм, правда, христиан это не смущает).
Еще один символ рождения - пуповина привязана к рябине (англ. "Rowan", - Руэн), растущей на могиле Руэн Моррисон.

Фильм снят превосходно не только реалистичной "языческой" игрой актеров, но и тем, что ни минуты там не теряется атмосфера подлинного языческого безумия.
После кладбища сержант отправляется узнать у Мэй Моррисон... непонятно что, так как после сцены в которой она своей дочурке засовывает лягушку в рот, чтобы боль в горле девочки перешла к лягушке, только и может выговорить: "Похоже вы тут все рехнулись".
Лечение горла засовыванием в рот лягушке имеет явно магический оттенок. Еще Агриппа Неттесгеймский писал в своей "Тайной Философии", что например, сапфир лечит лихорадку и глазные болезни. Согласно Галену врач не должен лечить, а лишь способствовать животворящей силе души. Язычники не лечат болезнь, ибо болезнь не возможно вылечить. Ее можно только обмануть и она отступит. Мэй Моррисон обманула болезнь, подсунув ей лягушку, на которую та купилась.

Поэтому дальнейший эпизод с доктором более чем закономерен в своей длительности.

Отправляясь в резиденцию Лорда Саммерайсла, Хоуи наблюдает еще одну замечательную сцену. Молодые нагие девушки танцует вокруг ритуального костра, после чего прыгают через него. Руководит процессией мисс Роуз, облаченное в белое платье с вышитым солнцем на груди.

Ритуал приводит в бешенство Хоуи и при встрече он обрушивает свой гнев на Лорда Саммерайсла. Лорд невозмутим. "Они прыгают через костер в надежде быть оплодотворены Богом Огня". Образования Хоуи не хватает, чтобы понять, что Бог Огня, он же, Бог Солнца и Бог Света - это одно лицо, получившее в христианстве имя "Люцифер". "Ты создал меня из огня...", - говорит Иблис в Коране, обращаясь к Аллаху.
Заместо этого Хоуи восклицает: "Как такое возможно?! Чему вы учите детей - оплодотворению без полового акта?! Они слышали об Иисусе?". "Он был зачат Святым Духом, я верю" - парирует Саммерайсл.

Блистательный Лорд Саммерайсл

Поиски Руэн не прекращаются и Хоуи, разрыв могилу открывает крышку гроба покойной Моррисон, но обнаруживает там... зайца. Разгневанный христианин собирается было отправится на большую землю, дабы сообщить о безумном острове, но его самолет не заводится.

Хоуи придется остаться на празднование 1-го мая.
1-ое мая это, конечно, дата сакральная, недаром она была взята на вооружение коммунистами как красный день календаря.

Празднование начинается для Хоуи с обыска домов островитян. Это самый смешной эпизод во всем фильме - Эдвард Вудворд потрясающ в своей нелепости (надо видеть его лицо, когда он вламывается в комнату, в которой в тазу лежит голая тетка).

Хоуи решается на серьезный шаг: скручивает трактирщика и наряжается в его костюм "Дурака".
Вся церемония праздненства движется по городу в направлении того самого ритуального места, в котором танцевали голые девицы (кстати очень похожего на Стоунхендж). Там проходит еще один забавный ритуал: три мужчины скрещивают свои мечи в форме "магендавида" и все участники процессии проходят под мечами, рискуя расстаться с собственными головами.

Чем ближе к концу фильма - тем ближе к концу карнавала. Языческая Традиция, сама по себе, - это карнавал. Один большой человеческий карнавал. И в этом карнавале каждому отведена роль, которую он должен отыграть до конца, сойдя со сцены только в конце своей жизни. Ибо весь мир - театр.

В этом карнавале Хоуи достается роль Дурака. Дурак - это вам не Шут. Дурак - фигура менее трагичная. Трагедия подразумевает жалость к персонажу. Жалости к Дураку не может быть никакой. Дурак - это потенциальная жертва, козел отпущения. Всю дорогу над ним издеваются три девушки, щиплющие его деревянными прищепками.

Great party, isn't it?

Наконец, праздник подошел к своей кульминации. То напряжение, которое к концу фильма сумел создать Робин Харди достойно восхищения.
Разоблаченного Хоуи раздевают и приготавливают к последнему ритуалу.
Самым потрясающим моментом в фильме, точкой невозврата, после которой фильм превращается из детективной абсурдной комедии в подлинный триллер и даже фильм ужасов, является секундная сцена, когда Хоуи выводят на холм, он поднимает глаза и видит Плетеного Человека. После этого автору этих строк стало явно не до смеха. Улыбки исчезли и с лиц островитян.

Сержант Хоуи был тщательно отобран для жертвоприношения в честь неурожая Саммерайсла.
Сержант богобоязненный христианин, служитель закона, и, что немаловажно, девственник.
Девственность в древних культурах была синонимом бессмертия. Как уже было сказано, генитальная девственность не ставилась язычниками ни во что. Хоуи помазали как короля, фигуру сакральную и чистую. Король-солнце должен будет сгореть во славу Бога-Солнца, дабы год стал урожайным, осуществляя связь между жертвоприношением и оплодотворением.

Далее следует полное безумие, о котором прилично будет умолчать.

Фильм Робина Харди (который не снял больше ничего интересного) с Эдвардом Вудвордом в главной роли (который также не сыграл больше ни одной значимой роли) стал культом для искушенной в языческом символизме публике и понравился как зрителям так и кинокритикам, увидевшим в нем лучший фильм ужасов 1973 года (воистину - только христиане додумались дать такую награду такому фильму!). Ни до, ни после него не было снято ничего настолько точно и атмосферно отражающего языческую традицию. Все лживые фильмы о Древнем Риме и Греции, Египте и Вавилоне выглядят просто смешно и нелепо на фоне бурной жизни острова Саммерайсл, затерявшегося где-то в западной части Шотландии.
Каждый, кто хочет прикоснуться к манящей магии язычества, столь близкой и столь далекой, будет вновь и вновь возвращаться к этому фильму, как к одной из самых прекрасных и безумных работ в истории кинематографа.

Масленица - Le mythe de l'éternel retour

С 11 по 17 марта 2013 года Россия отмечала Масленицу. В последний день недели, в так называемое "Прощенное воскресение", 17 марта было сожжено соломенное чучело - в знак ухода зимы и наступления весны. Мне, по неслучайным стечениям обстоятельств довелось в этот день находится в Санкт-Петербурге, и я, впервые в своей жизни, воочию стал свидетелем празднования Масленицы во всей ее красе так, как его праздновали в одном из петербуржских парков.

Я люблю посещать разные места сбора людей, будь то праздничные гуляния, выставки, националистические марши, открытие новых супермаркетов, концерты и другие интересные мероприятия, где можно ощутить себя в толпе и понаблюдать за действиями людей.
Довольно крепкий мороз не испугал меня в этот день и в компании нескольких весельчаков я отправился на праздник.

Прежде чем продолжить, я бы хотел сказать пару слов о том, что вообще такое Масленица.
Масленица - праздник, имеющий глубокие индо-иранские корни.
Древнейшая религия ариев - Зерванизм (позже - Зороастризм) исповедовала культ Непобедимого Солнца (Sol Invictus). С Солнцем ассоциировался бог древних иранцев Ахура-Мазда. В разных культурах этот бог имел разные имена, но всегда и везде он олицетворял собой Великое Солнце, в лучах которого человечество обретало спасение от космического холода, закона энтропии. Жрецы иранцев осуществляли функцию медиатора между небесами и землей, через них проходили нисходящие и восходящие потоки, тем самым осуществлялось великое вращение времени, олицетворением коего в Зерванизме считался главных бог - Зерван. Зерван - это великое Время, смысл существование которого - в его бесконечном вращении.

Фаравахар

Поэтому, главные праздники Зерванизма были сопряжены со временем. Позже, с приходом пророка Спитамы Заратуштры, получившим откровение от Ахуры-Мазды, религия развилась в то, что получило в европейской науке название "Зороастризм". Сути религии это не меняло.
Еще позже Зороастризм развился в религию Митраизм, главное божество которой, Митра, стал ассоциироваться с Ахурой-Маздой и день рождения которого праздновался 25 декабря (или в смежный период) - в день зимнего солнцестояния. День зимнего солнцестояния - главный день в календаре древних народов. В этот день год разделялся надвое (в руническом алфавите скандинавов последняя руна 24-х буквенного футарка - "dag" рисовалась в виде обоюдоострого топора, "разбивающего" год надвое), время замирало и начинался новый год.

Митра, убивающий быка

Митраизм стал титульной религией Римской Империи. Христианство, быстро распространившееся по окраинам Империи накладывалось на Митраизм, в результате появилась новая религия. Религия бого-человека Иисуса Христа (которая ничего общего не имеет с Иисусом Христом - пророком Божием), который, в свою очередь встал на место Митры и рождество которого также начало праздноваться 25 декабря (хотя нигде в Откровении дата рождения Иисуса не указана, потому что рождение у иудеев не носило религиозного характера. Иудеи, как монотеисты не праздновали дней рождений, это чисто языческая традиция).

Древние славяне, ничем не хуже древних иранцев, точно также исповедовали культ Солнца-Даждьбога. И, традиции, строго соблюдавшиеся славянами ничем не уступали в сакральном значении традициям зороастрийским.
Был, например, такой обычай. В праздник зимнего солнцестояния и Масленицу народ снимал колеса со своих телег (а, иногда, мастерил колеса специально для ритуала), обливал их смолой, поджигал и запускал вниз с горы.
За этим стоял глубокий символизм. Колесо символизирует время, которое бесконечно, как бесконечно количество человеческих манифестаций. Это "Колесо Рока" - Зерван древних иранцев. Это колесо поджигали, точно так же, как поджигают соломенное чучело, не для того, чтобы оно, якобы, сгорело, символизировав, тем самым, сожжение всего старого.
Колесо поджигают, чтобы оно стало похожим на солнце, на бога Даждьбога (Ахура-Мазда). Почти все эти традиции утрачены, хотя, некоторые знатоки сакральных традиций пытаются возродить их, кстати, небезуспешно.

В этот день на Масленице мне показалось, что таких знатоков не нашлось. Зато были повторены такие же, не менее древние обычаи, сохранившиеся до наших дней.
Праздник открылся с поздравления архитектора парка, в котором проводился праздник. Во время поздравления была произнесена вдохновляющая речь о возрождении России и русского народа, о поднятием с колен нашей славной Родины. После этого архитектору вручили сертификат и поездку на две недели в Америку.
Время было уже ближе к полудню и начали проводится различные конкурсы с подарками, дабы повеселить честной народ. Один конкурс носил как раз-таки сакральный характер, хотя, мне кажется мало кто об этом подозревал. Суть его заключалась в следующем: в землю вкапывался деревянный столб (высотой, примерно, метров 10), а на конце столба были прикреплены полиэтиленовые пакеты с подарками (от спонсоров шоу, в основном, это была еда). Я думаю, понятно, что кто сумеет забраться по столбу и сорвать пакеты - тот и пан.
Сакральность же этого ритуала состоит в том, что вкопанный в землю столб символизировал у славян фаллос. Даждьбог - это также бог плодородия, с его приходом земля избавлялась от снега и проводились различные ритуалы сексуального характера, дабы отдать дань плодородной земле, чтобы урожай получился добрый. (Слава Богу, этот праздник обошелся без этого).
Пакеты на кончике фаллоса - это плодоносное семя, которое окропляет фаллос и которое достается самым ловким молодцам. (В древние времена, молодцы первыми после своих лазаний выбирали себе наиболее приглянувшихся девиц, дабы продолжить восхвалять Даждьбога).
Каково же было мое удивление, когда организаторы конкурса заявили, что лезть по столбы нужно непременно голым! Вот это знание сакральных традиций! Потрясающе!
К сожалению, не обошлось без происшествий. Какой-то мужчина в украинском городе Сумы полез по такому столбу, почти забрался до самого конца, но сорвался и упал на землю. Как это водится у нашего народа, о безопасности лазающих организаторы не позаботились. В результате мужчина сломал себе позвоночник.

Во время проведения конкурсов публику развлекал ансамбль народных песен и танцев, который плавно перешел в популярные советские песни, а затем - в современные российские (Виагра, Филипп Киркоров и тд). Потом какой-то парень вышел читать рэп. Пел что-то про Русь. Рядом с ним танцевали какие-то девушки (?) в полосатых зеленых костюмах.

Традиционные масляничные наряды

Любопытно заметить, что главной темой праздника в этом парке организаторы выбрали... космизм. Повсюду ходили непонятные люди в костюмах инопланетян, проводились конкурсы, на "лучшего пришельца" (победил какой-то мужик в маске Ктулху и с двумя покрышками на плечах), звучали разные космические голоса, рекламирующие товары спонсоров (майонезы "Calve" и подсолнечное масло "Благо").
После этого у меня не возникло никаких сомнений насчет участия носителей древних традиций в организации праздника.

Выступление подходило к концу и, напоследок, ансамбль песни и пляски притащил 8 палетов с квасом "Никола" фасовкой по 0.5 литра и начал выкидывать бутылки в уже изрядно поддатую к концу праздника публику. Некоторые бутылки прилетали очень точно по адресу - в головы честному народу, что меня очень веселило. Вместе с квасом летели недорозданные во время конкурсов кетчупы, майонезы, сметаны и прочая спонсорская продукция. Народ тут же потянулся к сцене, почуяв, наконец-таки, халяву. Мне это напомнило сцену из фильма Павла Лунгина "Царь", когда княжна выходит с Иваном Грозным на балкон дворца и выкидывает монеты крестьянам, собравшимся внизу, и те, в свою очередь, набрасываются на монеты, расталкивая друг друга и раздавая тумаков. Помню мои чувства тогда - мне стало обидно и противно. И здесь я наблюдал тоже самое. Я задумался, а не коллективное ли это бессознательное в русском народе просит халявы. И чем оно спровоцировано - уж не вековым ли дефицитом, лишь изредка разбавляемым жалкими подачками с барского плеча...
Россия - территория лишенности. Россия - территория сакрального беззакония. Россия - территория матриархального царства. Лишенная намека на мужское начало, российское пространство не может удовлетворить себя своими собственными псевдо-фаллосами. Отсюда - вечный русский голод, вечная экспансия, захват, расширение, воля к Империи...
Некоторых людей чуть ли не затоптали. Все это безумие продолжалось довольно долго, и все это время, в колонках играл Gangnam Style корейского рэпера Psy.
Но я ждал конца, я ждал сжигания чучела.

Начиная с самого открытия праздника, вокруг соломенного чучела собирались толпы людей. Взрослые, дети фотографировались на его фоне, водили хороводы, кричали и пели.
Само чучело стояло неподвижно до 6 часов. В 6 часов его сожгли.
Сожжение чучела - последняя, завершающая стадия цикла Масленицы.

Интересно обратить внимание на само чучело. Выглядит оно, как правило, как человек, стоящий прямо и с распростертыми в стороны руками. Точно также выглядел Иисус Христос на кресте. Эта аналогия не случайна. Чучело - символ бога солнца и плодородия Даждьбога  Даждьбог - существо солнечное, такое же, как иранские Ахура-Мазда и Митра, и их исторический христианский наследник - Иисус Христос. Сжигание чучела - это придание ему солнечного магического реализма. Оно горит, как горит бог-солнце. Оно сгорает дотла и на его остатках, через догорающий костер мальчишки, как и 1000 лет назад, прыгают туда-сюда, символизируя связь и единство со своими предками - прыжок, - хоп!, - и ты на другом конце, со своими предками, еще прыжок!, - и ты снова здесь.

Время идет. Ничего не меняется. И как мы жили и праздновали три, две, одну тысячу лет назад языческие праздники времени, обманываясь робкими надеждами на прекрасное будущее, как веселились и упивались наши предки, из года в год, из века в век мечтая о новом, прекрасном новом годе, новом урожае, новом поколении, непременно построющим дивный новый мир, так и мы сегодня смотрим вперед, и снова видим мнимую надежду на то, что "все будет хорошо".
До тех пор пока будут праздноваться праздники Времени, до тех пор, пока народ будет из года в год воспроизводить традицию вечного возвращения, до тех пор не изменится ничего. Бесконечное возвращение равного, бесконечное вращение колеса, бесконечная энтропия. Про этих людей сказано в Евангелии: "Сегодня вы как трава растете. А завтра - в печь".

Рецензия на фильм "ДухLess" Романа Прыгунова

Любое из видов искусства содержит в себе некий вид темпоральности. При этом само Искусство с большое буквы, безусловно, вневременно. Сложно сказать, какой из видов искусства родился раньше всех. Роберт Грейвс, британский ученый и поэт, в своих исследованиях древнегреческой мифологии приводит вот такой любопытный пассаж из пеласгийской мифологии о сотворении вселенной: "Из Хаоса вышла обнаженная богиня Эвринома и обнаружила... что ей негде танцевать" (sic!). Как известно, именно в такого бога поверил бы ницшеанский Заратустра.

Что ж, вполне может статься, что боги действительно когда-то очень давно начали сначала танцевать, потом петь и сочинять музыку, потом им стало скучно и они начали придумывать все новые виды развлечений.

Обложка романа

Но я не думаю, что богам понравилось бы то, что сейчас пишется и снимается в последнем из сотворенных, уже человеком, виде искусств - кино, в нашем современном российском пространстве. Но должны ли нас волновать те боги, которые давно почти уже все умерли... Давайте-ка лучше посмотрим, интересно ли и, главное, полезно ли современному русскому человеку такие виды искусства как российская литература и кинематограф.

Вряд ли фильм "Духless" можно отнести к тому виду киноискусства, которое существует как бы само по себе, "искусство ради искусства", как сказал бы Теофиль Готье. "Духless" - фильм, прежде всего, снятый по книге и, старающийся (давайте пока поверим сценаристам и режиссеру) передать главный посыл автора книги Сергея Минаева.

Удалось ли это сделать в фильме, - об этом чуть позже. А сейчас важно отметить, что из себя представляет роман Минаева в контексте современности, и (позвольте мне эту дерзость) - может ли он, наперекор литературе постмодерна, существовать вне времени.

Признаться, эта рецензия пишется дилетантом, который мало знаком с современной литературой в силу именно того, что почти вся она, на его взгляд, ограничена сугубо темпоральными рамками. А душа этого дилетанта мечтает парить вне времени и важнее ей то, что во все времена представляет из себя ценность. За вечный ценности, так сказать. 

Однако те книги, написанные в конце XX-го века и начале века XXI-го, кои попадались по странным стечениям обстоятельств в мои руки, вызывали у меня то неприятное чувство "здесь и сейчас". Отмечу, что все книги, которые я прочитал были написаны исключительно на Западе. Мелкие проблемы, блестящий стиль повествования, море юмора и иронии, концовка в стиле "за что боролись, на то и напоролись"... Это не очень интересно, согласимся. Литература эта похожа больше на жвачку, которая со временем потеряет вкус. 

Удивительно, что во многом, веками черпая вдохновение именно в западной литературе, русская сумела до сегодняшнего дня поднимать проблемы, которые покажутся западному читателю чрезвычайно громоздкими и неудобными для обсуждения (а, скорее, для высмеивания). 

Роман Сергея Минаева - не исключение. Кто-то скажет, что, ведь это - не ново, это, во многом плагиат с других похожих, западных книг. Однако, сим господам надо заметить, что само по себе понятие постмодернизма и отличается отсутствием плагиата как такого. Заимствования, переделывания, семплы, ремейки и ремиксы - все это должно считаться отдельными произведениями искусства. И судить это можно только по тому, насколько хорошо это переделано и, если это возможно, уловлена нить в интуиции автора, которую он и сам толком-то не осознал. 

Именно этой нитью и нитью, связывающей роман с монолитной русской литературой и интересен роман Сергея Минаева.

Герой

Перед нами (как по шаблону) - молодой, успешный, красивый парень, занимающий пост, если коротко, топ-менеджера. У Макса все просто прекрасно: престижная работа, дорогая тачка, красивая спутница, клубная жизнь, секс, наркотики и рок'н'ролл (хотя Макс любит The Cure). В книге главное, конечно, не бодро написанный сюжет, хлесткие матерные фразочки или высмеивание жизни менеджеров. Главное в книге - это пронизывающий всю русскую литературу финализм, который означает, отнюдь не пулю в лоб.

Говорили, что фильм и книгу многое роднит со знаменитым "Бойцовским Клубом". А как избежать параллелей, если проблемы и там и тут, по сути, одни и те же.
Главные персонажи книги и фильма - офисный планктон. В фильме гораздо подробнее показана сторона жизни так называемых "радикалов", - людей, которые, якобы, бросают вызов системе. Непонятно, чего хотели добиться создатели фильма - или обращения внимания именно на этих ребят (которые серьезно, кстати, переделали сюжет книги), или же уменьшение на экране времени из жизни светских львов и львиц, от которых российского зрителя уже тошнит.

Главный герой фильма Макс (которого играет Данила Козловский, и, надо отметить, играет недурно) - представляет из себя довольно странную личность среди офисных клерков и клубных тусовщиков. Казалось бы есть все. Но, чего-то не хватает. А именно - духовности.
Точнее, духовность есть, но Сергей Минаев, видимо понимает духовность несколько по-иному.
"Свои первые деньги я потратил не на «бэху» четырехлетнюю, как у пацанов, а на поездку в Париж. И это у тебя никогда не уложится в голове, потому что ты живешь, как жили твои родители и родители твоих родителей. Чтобы жена, чтобы дети, чтобы все как у людей. По воскресеньям в гости к соседям, по понедельникам с похмелья на работу, по субботам в торговый центр, как в Лувр, со всей семьей да на целый день. У ВАС так принято."
Этой фразой Макс задает всю линию своей "духовности". Казалось бы, человеку, такому как Макс, тяжеловато жить и работать в такой обстановке. Однако, Минаев разрисовывает все в таких ярких постмодернистских красках, а режиссер Роман Прыгунов снимает такие интересные сцены, что такие мысли тут же улетучиваются.

Русские кажется научились снимать стильные сцены

Дух по своему определению обладает претензией на некую особость. Иначе говоря, есть дух, а есть - материя. Те ценности, которыми дорожат клерки с максовой работы - это ценности материальные. Но значит ли это, что те ценности, коими дорожит сам Макс - являются ценностями духовными? Отнюдь.
Вот любопытный момент из фильма. Макса спрашивают:

- И, что же ты тогда здесь делаешь? Как вы говорите: "В этой стране"?

- А я здесь живу! И хочу, чтобы в этой стране было все как-то нормально. Чтобы мода была нормальной, а не от Славы Зайцева. Чтобы жизнь была нормальной. Чтобы Спартак с Зенитом играли, блять, как Интер с Миланом! Допускаю, что большей части населения все это нахер не нужно! Я не призываю вас в свой мир,оставайтесь в своем. Только меня туда тащить не надо.

Что слушаешь? Ммм... Merzbow Cure

Этот момент хорошо показывает, какими именно ценностями наделен Макс. В принципе различие их с ценностями тех, кого всю книгу высмеивает Минаев - сугубо субтильно. 

И для них и для Маска ценностью сам по себе обладает, например, футбол. Вот только "это быдло" любит смотреть как Зенит играет со Спартаком. Любит пить пиво, орать, да еще и подраться в фанатами других клубов. А Макс... тоже любит футбол. Только при этом хочет смотреть его так, как смотрит его, например. Роман Абрамович. И те и другие любят алкоголь. Вот только один пьют пиво, а Макс - французское вино. Те и другие любят повеселиться. Одни - с друзьями на даче под шашлычок. Макс же - в клубе под кокаин. 

О каких же ценностях может идти речь в книге и фильме, если ценности, по сути, одни и те же. О каком духе может идти речь, когда Макс не обладет даже претензией на его возможность. 

Книга Минаева и фильм Прыгунова несут некий либеральный посыл, который направлен на одни и те же ценности между богатыми и бедными. Вот только автор и режиссер хотят, чтобы жили мы "как-то нормально". 

Ни один персонаж ни книги ни фильма не обладает претензией на "Духful". Ни один! Все, чего хотят, те, кто побогаче - это просто жить не как быдло (на их взгляд). 

И Макс все больше и больше убеждается в своей духовности, и в бездуховности остальных. Потом, как мы это уже привыкли видеть, паровой котел нагревается настолько, что пар буквально разрывает его на куски. Под каким соусом нам подают это блюдо господа Минаев и Прыгунов, не суть важно. Важно, что будет дальше.

Крик души

Книга и фильм заканчиваются довольно спокойной сценой. Сценой, после которой, очевидно, жизнь Макса пойдет, по несколько иному пути. Серьезное место тут занимает аспект смерти. 

Если в романе Макс размышляет, что смерть все-таки есть (удивительная связь с тайной нитью русской литературы!), то в фильме, режиссер очень постарался с помощью нескольких сюжетных оборотов, отсутствующих в книге придать всему фильму финальность, связанную со смертью. Убедительно ли это получилось, другой вопрос. Здесь нам должно быть интересно само ее присутствие, как единственное присутствие подлинного духа во всей книге и фильме.

Казалось бы, в книге нет концовки (как и в фильме). Ничего не произошло, Макс просто лежит, или бежит, это не так важно. Начинается новый день. 

Каким он будет для Макса? Если бы в романе и фильме и присутствовала хоть толика Духа, то этот день Макса начался бы с другого начала.

Однако легко представить теперь Макса, играющего на гитаре в переходе метро вместе с Юлей и улыбающимся прохожим. Легко представить его, принявшем буддизм, и улетевшим в Индию или в Непал. Легко представить Макса, бывшего известного тусовщика Москвы, написавшего книгу про новое понимание жизни, исключающее деньги как фактор счастья и ставшей бестселлером. Все это очень легко представить.

Но невозможно представить Макса, читающего Ницше. Невозможно представить Макса, ушедшего в горы каждый день встречать рассвет, дабы дух его закалялся с каждым восходом солнца. Невозможно представить Макса, ушедшим добровольцем, сражающемся за независимость Палестины. Нет, все это чуждо Максу. Невозможно представить Макса в одиночестве перед самим собой.

Все же, и книга, и фильм - очень важны. Они важны тем, что обладают, неважно от посылов и легко заметной идеологической направленности на финальность сюжета. Да, ничего толком не изменилось. Но сквозь все это виден финал. Видна смерть, видна пыль, которая останется после всей этой гламурной тусовки. 

Здесь не важно, что появилось раньше - книга или фильм. Потому что не важно то, что не обладает возможностью духа, - единственного источника искусства. Ни фильм, ни книга не обладает и намеком на "духовность", и искусством они называться не могут. 

Роман Сергея Минаева и экранизация Романа Прыгунова - это дорожные знаки, предупреждающие, что через несколько километров - обрыв. И то, как красиво эти знаки нарисованы, не имеет никакого значения перед тем, что если вы не остановитесь, то скоро вас просто не станет. Но это и не значит, что сейчас - вы есть.

Ганнибал Лектер против... (часть III)

Рецензия на фильм "Ганнибал" Ридли Скотта

"Как говорила моя мама, всегда нужно попробовать что-то новое...".

Ганнибал Лектер.

Харрис начал писать свой роман "Ганнибал" после выхода фильма "Молчание Ягнят". А что бывает, когда выходу новой книги серии предшествует коммерческий успех предыдущей экранизации? Правильно: работа, нацеленная на финансовую выгоду. Но не в этот раз.

В наши дни (да и не в наши тоже) очень сложно жить, не обращая внимания на чужие мнения и оценки. И если мы еще можем махнуть рукой на мнения своих друзей и не знакомых нам людей на просторах интернета, то мнения "авторитетов", в первую очередь, мнение "народа", не дает нам спокойно подойти к произведению искусства. Мы говорим здесь о книгах и кино. И, как часто бывает, что мы думаем, сами того не хотя: "Ах, у этого фильма такая низкая средняя оценка, стоит ли его смотреть...", или, вот: "У этой книги так мало отзывов, а стоит ли ее читать...". Мнение "большинства" - очень опасная мифологема. Толпа эфемерна. Дикенз писал, что он вообще не понимает, откуда, черт возьми, она берется, по каким правилам движется и куда стремится. Так стоит ли полагаться на мнение этой зыбкой, пластилиновой субстанции? Чтобы жить самостоятельно и иметь свое собственное мнение, мне кажется, что нет.

Обложка первого издания

В сегодняшней общей демифологизации реальности житель мегаполиса как никогда прежде подвержен различным заблуждениям, навязываниям со стороны чужих мнений, доктрин, законов. Одни мифы исчезают, им на очередь приходят другие. Siс transit gloria mundi...
Отчего случается, что простого человека постоянно пичкают новыми дозами мифов и легенд?
Это происходит, прежде всего, из-за того, что само пространство человека, само общество, в котором он живет в глубине своей - мифологично. В самом деле - нет ничего более странного, чем пресловутое человеческое общество: "общественное мнение", "обществу это вредно", "это будет на пользу обществу", "законы общества", - все это настолько эфемерные высказывания, что диву даешься, как человек может в это верить.
Кто-то скажет: "Но человеку необходим миф, - ему нужна эта сладкая ложь, в которую он хочет верить". Согласимся. Но, почему, снова зададимся вопросом, - почему человек хочет, чтобы его обманывали. Здесь надо остановится и подумать: а что такое, собственно, ложь?
"Ложь, не трогая цветка, дает вкусить самые роскошные плоды" - это Даниэль Каспар фон Лоэнштайн, немецкий писатель и поэт. Ложь дает человеку невообразимое поле для фантазии и для жизни в ней. Ложь способна существовать лишь там, где Правда нелегитимна и выдумана "общественным мнением".
Поэтому человек во все времена будет стремится ко "Лжи" - к далекой Истине, которая и выражена как раз-таки в Мифе.
И нечего удивляться, когда даже современная постмодернистская литература создает мифологических персонажей, таких, как наш герой - доктор Ганнибал Лектер.

Конечно, говоря "персонаж мифологический", надо иметь ввиду не героя, подобного Гераклу или Тесею. Миф - это прежде всего выражение некоей неартикуллированной мудрости, пережитой в опыте в определенной вербальной ситуации. "Понять" миф невозможно, так как он противостоит универсальному интеллекту. Миф - вещь очень интимная, так как затрагивает внутренние, сокрытые качества субъекта, о которых он не ведает, но которые могут стать предметом его мысли, выраженной в его чистой интуиции. Миф обращается к нашей душе и ему, собственно, наплевать, кто мы и где мы живем. Эзотерики скажут, что, дескать, мало у кого сейчас есть душа. Согласимся. Но ведь и мало кто задумывается сейчас о своей душе и мало кого затрагивают вообще подобные темы. Сложно думать о том, чего нет.
И легендарный сыщик Шерлок Холмс, и капитан Немо, и доблестный рыцарь Тиль Уленшпигель, и, тем более, сам Ганнибал Лектер для нас, людей нового времени, ничем не хуже, и даже лучше, персонажей греческих мифов.
И даже наша, современная литература, литература научно ориентированная, все равно будет плодить все новых и новых героев, таких как доктор Лектер, ибо не наукой объясняется этот мир, но мифом.

Ридли Скотт

Поэтому смешно и жалко смотреть на тех бездарных критиков, которые пытаются нарисовать психологический портрет Ганнибала Лектера. У Лектера нет никакого психологического портрета, потому что сама психология для Лектера, это, как сказал Барни, - не наука. Это забавно, ведь ψυχή - значит "душа". Однако как далеко психология находится от объяснения нашей души. Персонажа мифа невозможно классифицировать или типировать, это бессмысленный труд профанов.

Понял ли это Ридли Скотт, снявший экранизацию романа Харриса с одноименным названием "Ганнибал"? Давайте посмотрим.
Нас не должны интересовать заслуги Скотта перед американским и мировым кинематографом, и что он там, вообще, снял.
Ганнибал Лектер в фильме Скотта появляется через добрых полчаса после начала фильма (если не считать пленок с ним в кадре и размытых воспоминаний Вёрджера). Это делает честь Ридли, в отличии от фильма "Красный Дракон", где Хопкинс буквально с первых кадров вытанцовывает во фраке перед своими гостями. Фильм Скотта начинается с довольно мрачной сцены, где в кадре сидят Вёрджер, Дёмлинг и Барни. Нам показывают страшное лицо Мейсона Вёрджера, давая понять: фильм будет жестоким. И нам это нравится.
Как и в "Молчании ягнят", в "Ганнибале" нас, в первую очередь, интересует главная героиня - агент ФБР Клариса Старлинг. К сожалению, Джоди Фостер отказалась от роли в фильме, и эта роль досталась Джулианне Мур. Похожа ли Мур на харрисовскую Старлинг? Бесспорно. Однако эта схожесть, и вот это уж точно к сожалению, - лишь внешняя. Когда мы смотрим на игру Мур мы видим действительно "деревенщину" Старлинг, но лишенной при этом и "толики вкуса", и какой-либо эмоциональности, и, главное, - женственности. А ведь именно женственность, - женственность пронизывает собой всю харрисовскую трагедию. Мур играет как робот. Я хорошо представляю ее в роли "солдата Джейн" из будущего фильма Ридли Скотта, где, собственно, Джейн сыграла тоже Мур, правда, Деми. Джулианна же лишена всех тех качеств, которые придают харизму характеру Старлинг. И это и выражается в фильме Скотта, и, особенно, в его концовке. И Джулианна Мур подходит идеально для этого фильма с таким режиссерским посылом и концовкой картины. Поэтому все упреки в ее адрес - бессмысленны: она, как и Эдвард Нортон из "Красного Дракона" играют так, как и должны играть в фильмах, лишенных книжной трагедии и интриги.

Джулианна Мур

Снимая пелену женственности со Старлинг, Скотт снимает всю проблему, всю мифологическую напряженность между Старлинг и Лектером. Подход Скотта к экранизации "Ганнибала" - это подход психиатра к своему пациенту: врач копается в мозгу больного, находит там скрытые страхи и желания и "вылечивает" их. Скотт копался в умах своих зрителей уже ни одно десятилетие прежде чем снять "Ганнибала", и понял, чего хочет зритель, каковы его желания и запросы. И Скотт дает их зрителю. И зритель доволен. Для Ридли Скотта фильм - это именно сеанс у психиатра. Но "Лектер не считает психологию наукой", - говорит Барни. "А во что верит Лектер?" - задают ему вопрос. "Лектер верит в хаос".
Типы, классы, иерархия - чужды Лектеру, для него это лишь пятна на экране в кинотеатре Жизни.
Именно после "Ганнибала" Ридли Скотта "начинающие психологи" начали давать портреты Лектеру, Старлинг, да и вообще кому угодно, вдохновленные кинокартиной Скотта. Фильм Скотта - выдирание зрителя из пространства Мифа, объяснение его желаний лишь бульканьем мозговой жидкости в его черепе.
Сценаристы фильма очень виртуозно перекроили сюжет книги. Никакой торопливости, никаких недоговорок, никаких упущенных сюжетных элементов - все очень гармонично списывается в два кинематографических часа. Да, действительно, вырезаны некоторые интересные персонажи (в первую очередь, конечно, Марго Вёрджер), но для основной линии фильма это не критично, поэтому даже не стоит обращать на это внимание.
Пробежимся по персонажам. (Ну будем долго на них останавливаться, они не так уж и интересны).
Сначала о Барни. Перед нами тот самый добродушный негр из "Молчания ягнят". Честно говоря, после этих двух фильмов образ Фрэнки Фэйзона, актера, сыгравшего Барни в "Молчании ягнят" и "Ганнибале", прочно засел в моей памяти. Ничто в книгах Харриса не указывает на то, что Барни - чернокожий. Однако то, что делает Фэйзон, заставляет поверить в это. Барни отличается огромными размерами и очень живым умом. Фэйзон идеально воплотил это в жизнь. Очень жаль, что Скотт именно в таком ключе развернул диалог между Барни и Вёрждером: чрезвычайно интересно было бы посмотреть на харрисовский диалог между Корделлом и Барни, когда Барни замечает, что Корделл Дёмлинг- единственный из посетителей Лектера, кто расплакался перед ним.
Собственно, Вёрджер. Еще одно лицо, которое при всем желании вряд ли можно забыть после идеального грима, наложенного на Гэри Олдмена. Последний, как известно, мастер перевоплощений. Тут он перевоплотился до неузнаваемости. Вёрджер, бесспорно, сволочь. Но здесь его даже немного жалко. В книге это, конечно же, просто исчадие ада.
Больше ярких персонажей в фильме нет.

Гэри Олдман. Узнали?

А как же Пацци и Крендлер? Ну Пацци неплох, как и весь эпизод в Италии. Очень приятно было увидеть как его вешает Лектер. Ридли даже не побоялся снять, как кишки Пацци падают на мостовую.
Пол Крендлер - самый неудачный персонаж экранизации. Когда Ханс Циммер, композитор фильма, написал музыку для "Ганнибала", он сказал: "Это романтическая история любви и комедия". И он был во многом прав, смотря на игру Рэя Лиотта. С выражением лица Лиотта, с его мимикой, ему действительно под стать играть в комедийных семейных сериалах.

"Ганнибал" - по степени напряжения, по увлекательности сюжета, по разноплановости мест и по элегантности подачи материала - так и хочется назвать лучшей книгой Томаса Харриса.
Но главное, главное, что есть в книге, но нет, к сожалению в фильме, - это окончательный, законченный образ мифологического героя Ганнибала Лектера.

Бесподобная эстетика

То пространство, где обитает читатель книг Харриса, - это пространство нашей реальности. Той реальности, где мы собираем еду на работу, той реальности, когда нам приходит повестка из милиции, той реальности, когда мы сидим в туалете, и ждем, пока из соседней кабинке уйдет мешающий нам сосредоточиться мерзавец. Это пространство "здесь и сейчас", бытовуха, иными словами. И в этой бытовухе обитает также и Клариса Старлинг.
Читателю и зрителю безусловно ближе она, нежели Лектер (хотя кто откажет себе в удовольствии сравнить себя с Лектером, кто останется равнодушным перед его вкусом? Автор этих строк перепробовал десятки видов паштетов, после того, как Лектер с присущей ему деликатностью рассказал, как он съел печень одного любопытствующего с зеленым горошком и запил прекрасным Кьянти...). Старлинг соприкасается с мифом, а Лектер, словно мифический Эрос заигрывает с Кларисой как с древнегреческой девушкой. И в конце-концов и Старлинг полностью попадает в иллюзию Мифа. Попадает, как ей и положено туда попадать - через сон.
Лектер на руках выносит ее спящей из "Мускусной Крысы". С этого момента наша реальность кончается, - начинается Миф. Поэтому можно не сомневаться в правдивости клятвенных убеждений старины Томаццо о том, что Лектер покинул амбар с прекрасной дамой на руках, восседая на спинах диких животных.

Те жалкие спецэффекты, используемые Скоттом в экранизации мифа не заслуживают никаких комментариев. Есть только один режиссер, которому под силу было бы снять сцену, в которой Старлинг спускается в столовую к Лектеру, где наш гурман готовит трапезу для Старлинг и Крендлера: Дэвид Линч.
Пространство мифа всегда рисуется в ярких красках. Особенно пространство мифа Лектера. Кто-то может сравнить Ганнибала с богом Смерти Аидом, но это сравнение нелепо. Все боги убивают. Лектер - герой безумный, если бы он и был персонажем греческого мифа, то его богом был, безусловно, Дионис, - бог безумия, бог виноделия, бог безудержного веселья. Линч, сомнений нет, снял бы эту сцену в любимых цветах Диониса, в ярко-красных тонах.
Ярко красный пол, ярко-красные шторы и абажур. Ярко красное платье Старлинг. Ярко-красный галстук Лектера. Ярко-красные мозги Крендлера...
Старлинг спускается по лестнице в грот абсолютного безумия Лектера.

"Меня называли  безумным, но вопрос ещё далеко не решён, не есть ли безумие высший разум, и не проистекает ли многое из того, что славно, и всё, что глубоко, из болезненного состояния мысли, из особых настроений ума, вознёсшегося ценой утраты разумности. Тем, кто видит сны наяву, открыто многое, что ускользает от тех, кто грезит лишь ночью во сне". Это Эдгар Алан По, еще один американских писатель и безусловный мифотворец.

"Надо иметь железное тело и стальные нервы, чтобы идти в безумие", - а это уже Жан Лакан. 

Страшно ли там, в лабиринте безумия? Давайте посмотрим. 

Пространство безумия Лектера - это скрытая сторона нашей реальности, это амальгама зеркала, с помощью которого это зеркало-то и может отражать.
В последней книге Томаса Харриса дано окончательное описание Лектера, начавшегося с двойника Уилла Грэмма, скрытого молчаливого центра Старлинг и мифологического персонажа, полностью воплотившегося как "вещь в себе" в последних главах книги.
В первой книге про Лектера, "Красный Дракон", доктор представляет из себя скрытого темного двойника Уилла Грэма. Не лишним будет вспомнить сюжет книги, раз мы взялись за окончательное описание этого мифологического персонажа.

Уилл

Центральным местом во всем фильме является сцена, развернувшаяся в камере Лектера, когда Грэм пришел просить у того помощи в расследовании дела о другом серийном убийце. В результате, Грэм сломя голову рванул из камеры Лектера, выбежал на улицу и у него закружилась голова от потрясения. Что он увидел в камере Ганнибала? Он увидел в глазах Лектера не свое отражение, а темную амальгаму на обратной стороне зеркала, благодаря которой, он, Уильям Грэм, и воспринимает окружающий его мир как некую неподлинность, иллюзию, как какое-то американское шоу. Грэм воспринимает мир глазами Лектера, глазами своего темного двойника, которому нравится убивать, потому что убийство для него, - это вовсе не зло. Но Грэм боится этого и он бежит от него. Как часто люди убегают сами от себя. Они хотят быть кем угодно, но не самими собой. Старик Хайдеггер заметил: "Здесь каждый кто-то, но никто - он сам"...
Пытаясь найти различия между собой и Лектером, объяснить как ему удалось поймать доктора,  Грэм приводит неубедительные доводы, он говорит шаблонно, снова убегая от своего я. Теперь сам Грэм похож на отражение Лектера, будто бы копия от него, стремящаяся стать своим оригиналом, обрести собственное бытие. В нашу эпоху постмодерна, люди, все чаще представляющие из себя ходячие симулякры, пытаются, прыгая с ноги на ногу, станцевать свой собственный танец на сцене театра Жизни. Получается неубедительно.
Уилл Грэм похож на Джона Ди, персонажа "Ангела западного крыла" Густава Майринка, возвратившегося после пьянки домой и начавшего избивать плетью свое собственное отражение в зеркале, в надежде, что отражение от боли сделает то, чего Ди не делал. У Джона не получилось. Но Джон не стал превращаться, заменяться своим отражением.
Избивая Лектера, Грэм видит, что и он не делает ничего, что выдало бы из себя другое лицо, отличное от Уилла. Вглядываясь в безумные темные карие глаза Лектера, Уилл видит - нет! - не смерть (как хотели бы блеснуть пером многие дилетанты), не какой-то там страх или яростную ненависть - Грэм видит в глазах Лектера ужас, от встречи со своим подлинным скрытым Я. Уилл так и не найдет покоя до конца своей жизни.

Во второй книге, Харрис ввел в свою трагедию нового персонажа, на этот раз, женского пола.
И нам рисуется женский полюс, скрытый в Лектере.
На протяжении всей третей книги читатель может обнаружить весьма любопытные психологические замечания по тому или иному персонажу. Особое внимание стоит обратить на размышления Корделла Дёмлинга об отношениях Старлинг и Лектера. Дёмлинг объясняет, как это и положено психиатру, с чисто позитивистской точки зрения влияние и влечение Ганнибала к Кларисе. При желании читатель может сам открыть книгу и прочитать эти замечания, описывать которых здесь, значит не уважать читателя. Смысл имеет то, как ловко Харрис словами Барни размазал по земле Корделла Дёмлинга со всеми его "психологическими выводами". Напомним, Барни сказал: "Вы единственный, кто расплакался перед Лектером". Корделл, конечно, это отрицал.

В "Молчании ягнят" все великое делание опять разворачивается в камере Лектера. Там и прослеживается намек на то, что развернется в третьей книге, и закончится в ее конце.
В той скрытой в Грэме индивидуальности, которая и отражается в Лектере как в существе вне-реальном, мифическом, есть и женская сторона. И эта женская сторона показалась Харрису гораздо интереснее полюса мужского. Потому что в женщине наиболее явно и наглядно отражается наш мир, наше общество, с его веяниями, модой, мнениями и культурой. Поэтому писатель и избрал Старлинг в спутницы Лектера и развернул между ними то, за что книги Харриса ценят и любители "ужастиков", и "любовных темных историй", и мы, люди, которые любят копаться в скрытых субстанциях, везде пытаясь найти тайное объяснение интуиции автора, о которой сам автор не имеет ни малейшего представления.
Женский аспект "темного двойника" нагляднее (чтобы не говорить "больше") связан с аспектом смерти, нежели мужской. Мы можем в одном согласится с Дёмлингом - это именно Лектера влечет к Старлинг, а не наоборот. (Старлинг влекло к Лектеру, как мы это помним, в "Молчании ягнят", как к "тихой гавани", где время остановлено, а ягнята молчат). В Старлинг Лектер видит сам себя, точнее свою женскую сторону, как уже было сказано, связанной со смертью. Так уж получилось, что скважина, бездна в которой отражается смерть непосредственно связана с женским началом. Именно с этим началом и связывает себя Лектер, впуская Старлинг в пространство своего мифа. Любовь между Кларисой и Ганнибалом - красивая сказка. Впрочем, все здесь уже сказка и миф. У читателя перехватывает дыхание, когда Лектер режет мозг Крендлеру, а потом готовит его. Никакой жалости, никакой тошноты не должно возникнуть у человека, идущего прямиком в безумное логово доктора Лектера. "Это всё - только иллюзия".

Смерть, безумие, "темный двойник" в человеческом существе и роль женщины во всем этом, - вот те проблемы, которые поднимает в своем творчестве Томас Харрис. Красиво написанный сюжет, детальные характеры персонажей, авторский журналистский криминалогический стиль, острая психологическая игра между героями - все это лишь маскировка проблемы, для тех, кто хочет просто почитать великолепный триллер.

Ганнибал Лектер занимает почетное место в современной мифологической литературе и кинематографе. Герой, созданный воображением Харриса обращен к нам, к скрытой в нас темной субстанции, которую некоторые называют душой. Харрис проливает черный свет на нашу душу, оголяя ее на время чтения. Свет, который исходит от Ганнибала Лектера, никогда не угаснет, не растворится и не поглотится, ибо он не зависит ни от времени, ни от окружающей среды, ни от экзистенциальных условий.
Ганнибал Лектер вечен, вечен как персонаж мифологический, и он будет вечно освещать наши души своим темным сиянием и только наш темный двойник будет отражаться в темных глазах доктора Ганнибала Лектера.