Рецензия на фильм "Семь" Дэвида Финчера

"И сказал: сокрою лице Мое от них и увижу, какой будет конец их; ибо они род развращенный."

Второзаконие (32:20)

Одиночество. Одиночество это совсем не то, когда ты остаешься один в комнате, или, когда на твое день рождения никто не приходит. Когда тебе некому позвонить, ты тоже вовсе не одинок. Одиночество не зависит от количества окружающих тебя людей. Одиночество это не количественное понятие. Это понятие качественное. Одиночество экзистенциально. Можно находиться в какой угодно толпе и чувствовать себя бесконечно одиноким.

Это удивительно: мы ходим на курсы, работаем в коллективе, ездим в общественном транспорте и большую часть времени мы окружены людьми. Но мы все равно одиноки.

Мы одиноки как герой фильма Дэвида Финчера «Se7en» («Семь» в российском прокате) пожилой детектив Уильям Сомерсет (Морган Фримен). Срок его службы подходит к концу.

Семь дней. Всего неделя – и он уже попивает кофе на своей ферме, глядя, как солнце садится за холм. После этого он ложиться в уютную теплую постель и засыпает под привычный стук метронома...

Уильям одинок. У него нет ни жены, ни детей. «Как я могу отпустить ребенка в этот мир? Как человек вообще может жить в такой среде?!». Сомерсет прав. Люди в такой среде жить не могут. Тем более, если люди не могут жить в такой обстановке, тогда как у них могут появиться дети. Попросту никак. Детей в этом мире тоже уже давно не существует. Кто же тогда окружает нас в этом мире? Об этом нам и повествует американский режиссер Дэвид Финчер в своем фильме.

Одиночество, пустота, механизация человека, его отчуждение от самого себя, и потеря в этом лицемерном обществе потребления – вот проблемы, которые волнуют Финчера на протяжении всей его режиссерской карьеры. Те же проблемы волнуют и Трента Резнора, американского индастриал-музыканта, чья музыка звучит в титрах к «Семи» (кстати, спустя десять лет после выхода фильма, в 2005 году, Финчер снимет клип для группы Резнора Nine Inch Nails на песню «Only»).

Первоклассный клипмейкер, Финчер решил взяться за большое кино. И, если в первой своей крупной работе «Чужой 3» Дэвид идет по стопам своего учителя Джорджа Лукаса, то в «Семь» он превращается именно в того Дэвида Финчера, которого мы хорошо знаем, любим и уважаем. 

Узнаваемый режиссерский стиль: кино, снятое в так называемом жанре «нео-нуар», одновременно пугает и завораживает своей атмосферой. Потрясающий вкус в разработке интерьеров совместно с гениальной операторской работой создает ощущение непосредственного присутствия зрителя в кадре. Ты чувствуешь кожей эту атмосферу. Чего стоит только квартира, в которой произошло убийство толстяка: ощущение смрада (автора этих строк чуть не вытошнило вместе с детективом Миллзом, когда последний полез посмотреть, что находится в ведре под столом), слякоти, гнили, вони разложения и какой-то отвратительной сырости пропитывает весь фильм (и дождь, льющий как из ведра, играет в этом не последнюю роль). 

При этом стиль, потрясающий стиль угадывается в каждой сцене фильма, в каждой мелочи интерьера, в каждой детали костюма. Подумать только, – обычные копы, сидят в какой-то забегаловке и ждут парня с двойным подбородком в засаленном от пота свитере, который должен взять у них деньги, - но! – какая потрясающая эстетика! Даже душный офис Сомерсета, куда перебирается его напарник Миллз, и тот завораживает своей «чисто детективной» офисной эстетикой. А чего стоит нелепый до гениальности Брэд Питт (детектив Дэвид Миллз) стоящий под проливным дождем с двумя стаканчиками кофе? А сцена в ночной библиотеке, в которой Сомерсет под сюиту № 3 ре-бемоль Иоганна Себастьяна Баха ищет книги о семи смертных грехах? Один только свет зеленых ламп чего стоит… 
И так – каждая сцена. Это Дэвид Финчер.

Свинцовая атмосфера фильма давит на зрителя почти до самых последних кадров. И лишь в конце – солнце весело поигрывает на безмятежном лице Джона Доу (Кевин Спейси), – того самого маньяка-психопата, за которым гонялись Сомерсет и Миллз на протяжении всего фильма.

Кстати, кто он такой? Кто такой этот мистер Доу?

У него говорящее имя. «Джон Доу» (John Doe) – это устаревший термин в англосаксонском праве, который обозначает истца, который неизвестен или анонимен. Так же под именем «Джон Доу» обозначался неопознанный труп.

«Джон Доу» - это обычный, ничем не примечательный персонаж, все равно, что наш «Иван Иваныч». Это человек из массовки. Его имя не напишут в титрах.

Обычный парень. Человек среди толпы. Джон Доу – символ и лицо города, в котором живут Сомерсет и Миллз. Города, в котором труп может проваляться неделю в вестибюле метро, пока от него не начнет вонять так, что полицейскому придется долго пинать его ногой, прикрикивая, чтобы он встал, пока коп не поймет, что ему уже никогда не встать. Города, в котором, если ты «хочешь, чтобы тебя услышали, мало хлопнуть по плечу, надо бить молотом, тогда они услышат». Города, в котором убийство – обычное дело. «На парня, который выгуливал собаку, напали. Отобрали часы и бумажник. Пока он лежал беспомощный на тротуаре, нападавший выколол ему глаза. Я больше не понимаю этого места» - вздыхает Сомерсет. «Так было всегда» - возражает его начальник, - «ты делаешь работу, для которой создан…».

Ты делаешь работу, для которой создан. Лучше и не скажешь. Каждый в этом городе выполняет то, для чего он создан. Кто-то создан для того, чтобы жрать, кто-то чтобы врать, а кто-то, - чтобы трахаться. Но при этом найдется и тот, который считает, что он создан для того, чтобы «... повернуть грех против грешников». И этот кто-то – Джон Доу.

Стоит ли удивляться появлению таких людей? Вовсе нет. Удивительно было бы, если таких людей не существовало. Джон Доу – диагноз и вердикт этому обществу. Он карает беспощадно. В том числе и… самого себя.

«Только в этом дерьмовом мире, ты еще пытаешься называть этих людей невинными, сохраняя при этом бесстрастное лицо. Мы видим смертный грех на каждом углу. В каждом доме. И мы смиряемся с этим. Мы смиряемся с этим, потому что это общепринято. Это… это повсеместно. Мы смиряемся с этим с утра до вечера. Что ж, больше терпеть не будем».

Джон Доу – человек, который пытался быть самим собой. Быть самим собой в этом мире, в котором каждый человек представляет копию от своего «Я», беспомощный и глупый симулякр, который находит единственное удовольствие и способ существования во грехе.

«Сегодня ко мне в метро подошел человек и заговорил со мной. Просто одинокому человеку захотелось поболтать о погоде и так далее. Я пытался быть вежливым и учтивым, но скоро у меня стала болеть голова от его пошлостей. Почти неожиданно для себя самого, меня стошнило прямо на него. Он был недоволен. А я все смеялся. Я смеялся…»

В конце фильма дождь прекращается, тучи рассеиваются. Солнце греет своими лучами три фигуры, стоящие на пустыре. Теперь все они одиноки. Но Дэвид этого еще не знает…

Последнее, что чувствуешь в этом фильме – жалость. 

Дэвида Миллза действительно жалко (не в последнюю очередь – из-за игры Брэда Питта). Среди всех героев фильма он наиболее «человечен». Детектив Дэвид Миллз не был ни одинок, ни анонимен. Этот парень любил показывать всем свой жетон, говоря, что он детектив, что он защищает невинных и разыскивает преступников. Он думал, что его должны за это уважать. Миллз хотел жить в этом городе со своей семьей. Вести тихую семейную жизнь... Увы. 

Этот город не для таких нормальных людей как ты и твоей очаровательной жены Трейси, Дэвид. Этот город, для анонимных и равнодушных людей из толпы. Этим людям не нужны детективы Миллз и Сомерсет: «Люди не хотят героев. Они хотят жратвы, лото и телевизор».

Семь дней прошло. Семь смертных грехов свершено. Семь воздаяний обрушилось.

Что осталось искушенному зрителю? Дэвид оставил ему лишь жалость.

А что осталось любителю отдохнуть и посмотреть ужастик на ночь? Пожалуй, не самый страшный триллер со странной концовкой, пустая бутылка из-под пива, лежащая на полу, выляпанная в жире футболка, недоуменный взгляд в телек, и возглас на фоне «Closer» Nine Inch Nails: «Эй, это ведь фильм про маньяка-психопата, верно?»